Возвращение на Окинаву



Несколько окинавцев, вернувшихся на родину ранее, в том числе и друг Камбуна Мацуда Токусабуро, уехавший из Китая в 1901 г., были арестованы и посажены в тюрьму на срок в 1 год за уклонение от военной службы. Для того чтобы избежать подобной участи, Уэти принял все необходимые меры. Когда он в феврале 1910 г. приехал на Окинаву, он выглядел как китаец, одевался как китаец, вел себя как китаец и говорил по-китайски. Так ему удалось избежать ареста. Казалось бы, Камбун должен был вернуться на родину с триумфом, ведь ему удалось осуществить свою заветную мечту, но настроение мастера было совсем иным. После краха, постигшего его в Китае, он вернулся домой, где его могли подстеречь неприятности, подавленным и измученным волнениями. В это время мастеру было 33 года от роду, и он был холост.



Вскоре после приезда на родину в мае 1910 г. Камбун женился на девушке по имени Тояма Годзэй. После свадьбы молодая семья поселилась в деревушке Идзуми, где 26 июня 1911 г. родился их первенец, которого нарекли Канъэй. За ним последовали две дочери - Ка-мэ и Цуру (она умерла ребенком), потом третья дочь, которую также назвали Цуру, а за ней - второй сын Кансэй (род. 23 июля 1922 г.). На протяжении 14 лет Камбун тихо жил в Идзуми и на островке Иэдзима неподалеку от побережья полуострова Мотобу, обучал односельчан приемам боя шестом. Многие пытались уговорить его начать преподавать стиль Пангайнун, но мастер неизменно отвечал отказом, говоря, что его принимают за кого-то другого. По-видимому, его никак не покидало чувство стыда за произошедшее в Китае. Кроме того, он, видимо, все еще опасался преследований со стороны правительства за уклонение от военной службы. Но, несмотря на все его усилия скрыть свое боевое умение, его репутация как выдающегося мастера каратэ крепла день ото дня. Особенно большую роль в этом сыграл уже знакомый нам китайский мастер стиля Белый журавль У Сяньгуй, который женился на девушке с Окинавы, принял японскую фамилия Ёсикава и поселился в Нахе, где открыл чайный магазин Эйко сагё в 1912 г. У Сяньгуй быстро завоевал уважение местных каратистов. Говорят, что он даже одолел в схватке какого-то наставника из Нахи и вообще не проиграл ни одного поединка. Китаец стал близким другом Мияги Тёд-зюна и Мабуни Кэнва, и его журавлиный стиль оказал немалое влияние на формирование школ Годзю-рю и Сито-рю. И вот этот самый У Сяньгуй рассказал окинавцам, что где-то на севере острова живет его друг и великий мастер кэмпо, который некогда преподавал кулачное искусство в Китае. Хотя Камбун никогда не демонстрировал свое умение на людях, с каждым годом к нему стало обращаться все больше молодых людей с рекомендательными письмами от У Сяньгуя. Отрекаться от своего мастерства в этих условиях было уже бессмысленно. В этот период к нему обратились также чиновники из отдела образования префектуры Окинава с просьбой начать преподавать каратэ в школе. Но Камбун по-прежнему отказывался не только обучать кого бы то ни было, но даже и демонстрировать свой стиль.



Как и ранее, он тихо трудился на своем поле, словно напрочь забыл и о Китае, и о кулачном искусстве. Рассказывают, что мастера каратэ того периода были наслышаны о кулачном умении Уэти, и им очень хотелось воочию убедиться в нем. И, наконец, такой случай представился. Дело было во время ежегодного празднования дня основания полицейского участка Мо-тобу. Во время него местные наставники каратэ организовали показательные выступления, и по этому случаю мэр города попросил и Камбуна продемонстрировать свой стиль. Уэти, как всегда, попытался отказаться, но был буквально вытолкнут на сцену. И тогда он продемонстрировал ката Сэйсан, да с такой скоростью, силой и яростью, что зрители были просто ошеломлены (Тояма подвергает сомнению эту историю). Говорят, что с просьбами о начале преподавания каратэ в Педагогическом училище префектуры Окинава к Уэти обращался и главный инструктор училища знаменитый Итосу Ясуцунэ, и губернатор префектуры, однако мастер отказал обоим. Полагают, что это давление, раздражавшее Камбуна, в сочетании экономическими трудностями, побудило его в возрасте 47 лет вновь оставить родину и, подобно многим землякам, в поисках заработка отправиться в индустриализированный японской регион Кансай (основные центры -Осака и Кобэ), где в то время существовала потребность в рабочих руках.



     Жизнь в Вакаяме



Вскоре после начала 1924 г. Камбун оставил семью на Окинаве и выехал в метрополию. Сначала он остановился в Осаке. Вскоре о пребывании в Осаке мастера каратэ прознали молодые люди из окинавской колонии, обосновавшейся в г. Вакаяма, и обратились к нему с просьбой начать обучать их. Камбун отказывался. Не найдя работы в Осаке, Уэти переехал в Вакаяму и поступил на службу на текстильную фабрику "Хиномару сангё кабусики кайся", производившую ткань для пошива одежды. На этой фабрике Уэти и другим окинавцам пришлось испытать на своей шкуре все прелести капиталистического принуждения к труду: работа по 12-14 часов в сутки (нередко в ночную смену - фабрика работала круглосуточкруглосуточно) за гроши, притеснения администрации , дискриминация со стороны местного японского населения, житье в переполненном общежитии. Разлука с родиной и нищета усугублялись еще и тем, что окинавцы стали объектом террора местной преступной группировки Вабодан, которую возглавил окинавец по фамилии Киндзё - как это нередко бывало в истории, в то время как перед лицом трудностей ос-новная масса пыталась сплотиться, чтобы совместными усилиями облегчить свое положение, подонки общества предпочитали наживаться за счет соотечественников. Тихие, скромные, малорослые и физически слабые окинавцы были беззащитны перед лицом громил. Их регулярно задирали, избивали, грабили и насиловали. В целях самообороны рюкюсская община организовала Общество выходцев из префектуры Окинава.



И в 1925 г. глава этого общества Накамура Бунгоро обратился к мастерам каратэ Уэти Камбуну и Мотобу Тёмо (сын Мотобу Тёю, племянник Мотобу Теки) с просьбой помочь в организации защиты общины. К тому времени Общество уже имело свое боевое ядро. Его составили Акаминэ Кай, Тамаура Сусуму и Томоёсэ Рюю. Восемнадцатилетний Акаминэ был известным на Окинаве борцом сумо и сыном мастера каратэ Акаминэ Кахо. Это был настоящий силач, который однажды в одиночку схватился с шестерыми хулиганами и обратил их в бегство. Тамаура в течение двух лет учился каратэ у Акаминэ Кахо. Томоёсэ Рюю пользовался большим уважением как защитник справедливости. Ему шел третий десяток, и он не желал мириться с унижениями земляков. Когда кто-нибудь из японских или корейских преступников нападал на окинавца, Томоёсэ вычислял его, находил и жестоко избивал. Как говорит старший сын Рюю, Томоёсэ Рюсэн, его отец был "драчуном, готовым схватиться с десятком противников", хотя победа далеко не всегда доставалась ему. Томоёсэ Рюю был уроженцем острова Иэдзима, т.е. выходцем из тех же мест, что и Уэти.



Еще до отъезда в 1923 г. в Японию он был наслышан о репутации Камбуна как мастера каратэ. Будучи его земляком и хорошо зарекомендовав себя в разборках с шайкой Вабодан, Томоёсэ смог завоевать симпатию мастера и стал его другом, тем более что жили они, что называется, дверь в дверь. Томоёсэ часто по вечерам заходил к Камбуну, делился новостями, рассказывал о своих приключениях. Однажды, когда он рассказывал об очередной драке, Уэти, восхищенный смелостью и проворством парня, вдруг начал объяснять ему, какие стойки и удары тому следовало применять в бою. И тогда Томоёсэ в очередной раз попросил его научить его каратэ. Камбун снова отказался, но потом потихонечку начал частным образом обучать земляка боевым приемам прямо у себя на квартире. Затем Томоёсэ Рюю, Накамура Бунгоро и несколько других членов окинавской общины обратились к Уэти с официальной просьбой начать преподавать каратэ, чтобы его замечательный стиль не был утрачен бесследно. В этой ситуации мастеру пришлось рассказать об инциденте, произошедшем в Китае, и о причинах, по которым он не хотел бы становиться наставником боевого искусства. Но делегаты заявили, что пятнадцать лет раскаяния и сожаления - достаточный срок для искупления вины. Они апеллировали к его долгу перед общиной, сказав, что знания Уэти должны послужить на пользу его соотечественникам. В конце концов, мастер был вынужден капитулировать и с апреля 1925 г. начал проводить занятия по стилю Пангайнун прямо в своей крошечной квартирке в Вакаяме. Камбун и его ученики организовали регулярное патрулирование в районе проживания окинавцев и постепенно отбили охоту у шайки Вабодан связываться с их земляками. Победа принесла Уэти и его товарищам огромное уважение, их даже стали называть ангелами-хранителями. Камбун преподавал своим ученикам 3 классических ката, которые выучил у Чжоу Цзыхэ: Сантин, Сэйсан и Сансэйрю, но никогда не демонстрировал их целиком, предпочитая метод обучения, который называется "иккёрё" - "одно движение за раз". При этом каждое движение должно было выполняться мощно, с полной выкладкой. Говорят, что Камбун ни разу не показывал ката от начала до конца во время преподавания в Японии. Параллельно с ката Уэти преподавал ученикам котэ китаэ - упражнения на набивку предплечий - и дзию кумитэ - вольный бой. Он рассказал своим ученикам, что в Китае кулачные бойцы имели обыкновение посещать чужие залы с вызовом ученикам и наставникам, и потребовал быть готовыми к подобной ситуации. Особо подчеркивают, что для подготовительных к вольному бою упражнений Камбун подбирал движения из ката, а не предлагал каких-то новых комбинаций, что характерно для современного спортивного каратэ. В этот период Камбун сознательно ограничил численность своих учеников, стараясь воспитать нечто вроде гвардии. Каждый новый ученик должен был представить рекомендации от кого-то из занимающихся. Рекомендующий брал на себя обязанности гаранта в отношении поведения рекомендованного, а Камбун внимательно следил и оценивал каждый поступок претендента.



Уэти стремился соблюсти полную тайну занятий каратэ. Ученикам было запрещено демонстрировать свою боевую технику вне додзё, а все тренировки проходили за закрытыми дверями и ставнями. Синдзё Сэйрё, один из первых учеников Камбуна, позднее рассказывал о том, как молодые люди из округи с энтузиазмом подглядывали за занятиями через щели в стенах. Если кто-то стучал в дверь, тренировка прекращалась, и незваного гостя встречали полностью одетые в повседневную одежду люди, сидящие на полу и непринужденно беседующие о повседневных делах. Несмотря на всю секретность, каратистская репутация наставника Уэти постоянно росла, многие хотели попасть к нему в ученики. Приезжали к мастеру и "эмиссары" с Окинавы. В частности, в 1925 г. посетил Ва-каяму Мабуни Кэнва, будущий основатель школы каратэ Сито-рю. После совместных тренировок с Уэти Мабуни разработал ката Симпа. Еще годом ранее Уэти имел возможность познакомиться с Уэхарой Сэйкити, учеником Мотобу Тёю, наставника секретного фамильного стиля Мотобу удонтэ, причем Уэха-ра имел с собой рекомендательное письмо учителя и задание познакомиться со скрытным каратистом. Тем временем, в основном благодаря деятельности Фу-накоси Гитина, каратэ начало набирать популярность в Японии. Секции его появились в университетах и некоторых других организациях. Тем не менее, в этот период Уэти продолжал работать в тайне и обучал только окинавцев. Полагают, что в те годы он был единственным из окинавских наставников, кто имел в Японии собственное, хоть и крошечное, додзё. Так, на протяжении 6 лет Камбун готовил первую когорту мастеров стиля Пангайнун.



Тем временем Канъэй, старший сын Уэти, жил на Окинаве, до 13 лет - с матерью, а потом еще 3 года - с бабушкой. Он был болезненным ребенком с больным желудком. В 1927 г. в возрасте 16 лет Канъэй отправился в Вакаяму, чтобы жить с отцом, и поступил на работу на ту же текстильную фабрику. Вскоре после приезда в Японию он начал изучать каратэ под руководством отца. Канъэй быстро понял, что на нем, как на старшем сыне мастера, лежит ответственность за продолжение традиции школы Пангайнун. Он отнесся к этому очень серьезно и стал упорно тренироваться, не пропуская ни одного дня.



     Конец секретности школы Пангайнун



В марте 1932 г. Уэти Камбун, которому в это время было уже 54 года, неподалеку от своего домашнего зала, в районе Тэбира г. Ва-каяма открыл первое публичное додзё школы Пангайнун, которое назвал "Пангайнун-рю каратэ-дзюцу кэнкюдзё" - "Центр изучения школы каратэ-дзюцу Пангайнун-рю". Постройка, которая служила Камбуну и домом, и додзё, была очень невелика - всего около 15 кв. м, и одновременно в ней могли тренироваться только несколько учеников. Занятия по большей части проходили на улице на площадке размером около 40 кв. м с утрамбованной землей, располагавшейся позади здания додзё. Тренировки отменялись только в случае дождя. Тренировочный костюм состоял лишь из набедренной повязки, и в самые лютые холода это, как говорят, необычайно стимулировало энтузиазм занимающихся - чтобы не окоченеть от холода, они были вынуждены постоянно двигаться, не останавливаясь ни на секунду. Атмосфера секретности, окружавшая первое додзё Уэти, осталась в прошлом. Новый зал был открыт для всех желающих. Но, конечно, мастер продолжал внимательно следить за тем, чтобы в додзё не проникли люди неуравновешенные или подлые. Число учеников Уэти постоянно росло, и вскоре он смог уволиться с изрядно надоевшей ему фабрики и целиком посвятить себя преподаванию каратэ. Поскольку многие местные фабрики и заводы работали круглосуточно, чтобы обеспечить возможность занятий для всех желающих, принужденных работать в разные смены, Камбун ежедневно, без выходных и праздников, проводил по 3 тренировки: с 10 утра до часа дня, с 14 часов - до 17 и с 18 до приблизительно 21. На каждом занятии присутствовало по 30-40 учеников. Порядок посещения был более-менее свободным: ученик приходил, когда у него была возможность, и уходил, если того требовала его работа. Благодаря этим удобным условиям, число учеников Уэти постепенно достигло 299 человек.



Тренировки были тяжелыми, и слабовольные недотепы их быстро бросали. В зале царило правило "выживает сильнейший", и все ученики потели изо всех сил. Некоторую часть занимающихся составляли школьники, но тренироваться наравне со взрослыми им было очень трудно, и многие быстро оставляли мечту овладеть загадочными приемами, позволяющими одолеть нескольких противников. На новичках-кохаях лежала обязанность мыть додзё перед началом тренировки, выполаскивать и выжимать полотенца своих стар-ших-сэмпаев, которыми последние вытирали пот с тел. Рассказывают, что, если сэмпаю не нравилось, как было сложено полотенце, он мог отшлепать им кохая по голове. Ученики, которым довелось заниматься в додзё в Тэбира, вспоминают о том, с каким уважением и страхом они обращались со своими сэмпаями, которые были с ними очень суровы. Во время спаррингов и упражнений на набивку тела обычным делом были удары ногами по ногам и туловищу в полную силу. Тояма Сэйко рассказывал, что однажды ему ударили в середину лба выставленным вперед суставом указательного пальца в боевой позиции сёкэн, отчего он упал на пол без сознания. Как говорит Тояма, еще и сейчас по прошествии более пятидесяти лет он по-прежнему чувствует этот удар на своей лобной кости. По свидетельству Тоямы, для лечения ушибов, полученных на тренировках, Камбун широко использовал смесь лекарственных растений, но он никогда не учил своих последователей этому аспекту своих знаний. Как вспоминает Тояма, одно из лекарств содержало человеческую мочу, и эта комбинация трав и мочи давала прекрасные результаты в лечении синяков. Постепенно додзё школы Пангайнун-рю получило широкую известность и завоевало уважение местных специалистов по будо, его стали посещать с визитами вежливости мастера дзюдо и кэндо.



С ростом числа учеников Пангайнун-рю становилась очевидной необходимость создания официальной организации. И в ноябре 1933 г. было создано Общество изучения боевого искусства (Сюбу-кай). Устав Общества, написанный в классических традициях конфуцианства, включил "клятву додзё" (додзёкун) из 5 пунктов:



1. Мы будем следовать сыновней почтительности и стремиться к тому, чтобы стать достойными гражданами.



2. Мы будем углублять свое понимание повседневной жизни, упорно работать, вести скромный и экономный образ жизни.



3. Мы будем упражняться физически и укреплять свое здоровье.



4. Мы будем культивировать достойное поведение и уважать других людей.



5. Мы будем укреплять общественный дух и трудиться на благо общества.



После десяти лет упорных занятий каратэ Уэти Канъэй, старший сын мастера, в 1937 г. получил от него сертификат инструктора и в возрасте 26 лет открыл первый филиал Пангайнун-рю в Осаке на улице Цурумибаси-дори в районе Ниси Нари-ку. В 1940 г. Канъэй вновь переехал и поселился в г. Амагасаки в префектуре Хёго, где открыл новое додзё. Так постепенно началось распространение Пангайнун-рю. В 1941 г. у Канъэя родился первенец - сын Каммэй, и его отец - новоявленный дедушка - вручил ему мастерский сертификат. Казалось, все складывается, как нельзя лучше, но ухудшение ситуации в Японии - напомним, что в это время уже вовсю полыхала вторая мировая война, в которой Япония вела ожесточенную борьбу за Тихий океан, - принудило сына мастера в 1942 г. вместе с семьей уехать на Окинаву. Канъэй поселился с матерью в деревне Миядзато близ г. Наго. Там он во дворе своего дома начал учить каратэ своего младшего брата Кансэй и местных парней. Так началось преподавание Пангайнун-рю на Окинаве. Додзё в Миядзато просуществовало в течение двух лет, после чего Канъэй и его ученики перед лицом надвигающихся американских войск были мобилизованы на оборону Окинавы.



     Снова на Окинаву



В условиях послевоенной разрухи и безработицы Камбун решил вернуться на родину. В октябре 1946 г. он прибыл на Окинаву в сопровождении группы преданных ему учеников: Сэйрё, Цуру и Сэйю из семьи Синдзё, Тоямы Сэйко и нескольких других. Некоторые другие окинавцы переехали на остров самостоятельно, но старались селиться в северной его части - поближе к наставнику. Додзё в районе Тэбира Уэти оставил на своего ближайшего ученика и друга Томоёсэ Рюю, однако работа его возобновилась только в 1948 г., когда был снят запрет на занятия будо и массовые собрания. До этого времени Томоёсэ занимался только с членами семьи и ближайшими друзьями. В 1957 г. Томоёсэ перенес зал на улицу Коку-таэ-дори, где он находится и по сей день. В 1957-1994 гг. главным наставником там был сам Томоёсэ, а после его смерти додзё возглавил один из его сыновей Томоёсэ Такахиро.


    Смерть Камбуна



По возвращении на родину Уэти Камбун, семья Синдзё и Тояма Сэйко были интернированы в лагерь для военнопленных на полуострове Мотобу. На протяжении 6 месяцев они прожили в нем бок о бок в одной палатке. В лагере царили уныние, разочарование, страх, и чтобы поднять дух людей, вселить в них бодрость и уверенность Камбун начал демонстрировать каратэ. Как уже говорилось, в период преподавания каратэ в Японии Уэти показывал только отдельные движения ката и никогда не демонстрировал их целиком. И вот только теперь в концентрационном лагере его самые близкие ученики Синдзё Сэйрё, Синдзё Сэйю и Тояма Сэйко смогли увидеть ката полностью, от начала и до конца. После освобождения из лагеря группа каратистов поселилась на острове Иэдзима. Им пришлось жить в тяжелейших условиях. Свирепствовали голод, холод, болезни. Не было масла, в котором окинавцы обжаривали тэмпуру, - один из основных компонентов местной диеты. Отчаявшись, люди использовали для этой цели машинное масло, которое тайком сливали из двигателей американских боевых машин. Еще и сегодня есть старики, которые помнят и могут рассказать об омерзительном вкусе "машинной тэмпуры" и ее разрушительном воздействии на организм человека.



В январе 1948 г. Уэти Камбун заболел нефритом, с которым ему пришлось бороться 11 последних месяцев жизни. 25 ноября 1948 г. в возрасте 71 года Уэти не стало. У его постели находились только члены семьи Синдзё. Мастер умирал тяжело, в мучительной агонии, и ему уже никто не мог помочь... На следующий день Синдзё Сэйрё связался с Канъэем и сообщил ему скорбную весть. Уэти Канъэй и братья Синдзё - Сэйрё и Сэйю - перевезли его тело на Окинаву и похоронили. В память о великом учителе школа Пангайнун-рю в 1949 г. сменила свое название на Уэти-рю.